Дом на дереве

[BlaueKater]

Я все-таки написала эту историю про юного Макса. Слишком долго она терзала меня.

Название: Дом на дереве
Автор: Синий Кот
Пейринг: Дани/Макс
Рейтинг: PG-13
Жанр: как обычно, затрудняюсь... романс?
Статус: закончен
Саммари: это просто история первой любви да. Не долгая, без надежды на продолжение.
Предупреждение: персонажи не достигли совершеннолетия: Максу - пятнадцать, Дани - семнадцать.
Как обычно, не бечено и даже пока не вычитано.
Читать можно как до истории про гонщиков, так и после, или вообще как отдельную историю.

читать дальше?

- Данѝ, у тебя будут неприятности из-за этого мальчишки, - бабушка строго посмотрела на меня.
- Да ладно тебе, ба, он всего лишь мой друг!
- Я вижу, как ты на него смотришь. – Она укоризненно покачала головой.
Но что я мог ей ответить на это? Я и сам понимал, что она права, но ничего не мог поделать с собой. И сейчас он ждал меня у нашей ивы, поэтому я спешил. Чмокнув бабушку на прощание в сухую морщинистую щеку, я пулей вылетел из дома.

Все началось год назад, когда я случайно налетел на него на улице и сшиб с ног. Мальчишка совсем, тонкий – обычный нескладный подросток. Но его глаза… Даже не так – глазищи, стоило заглянуть в них, и я понял, что пропал. Я стоял, как идиот, и просто смотрел на него.
- Прости, - я протянул ему руку, чтобы помочь подняться. – Бога ради, прости, я не хотел… - бормотал я.
- Ничего… - ответил он, отряхивая джинсы от пыли.
- Сильно ушибся?
- Нет, нет… Все в порядке. – Убедившись, что я не со зла толкнул его, он стал намного приветливее и даже улыбнулся.
Лучше бы он этого не делал. Этот мальчишка наверняка даже представления не имел, насколько он в действительности красив. И тут сложно было преувеличить.
После той встречи мы все-таки познакомились и стали друзьями. Оказалось, что он, как и я, приехал в Хетлинген к бабушке.
До обеда Макс, так его звали, пропадал в автомастерской своего дяди – дольше ему там оставаться не позволяли, а после он был весь в моем распоряжении. Мы проводили вместе дни напролет, уезжали на велосипедах на реку или просто бродили в окрестностях нашего маленького поселка, или забирались в мой домик на дереве, когда-то давно сооруженный еще моим отцом. Иногда Максу разрешали даже остаться у нас на ночь, и тогда мы забирались в домик и говорили почти всю ночь, пока еще могли бороться со сном.
Оказалось, что он тоже любит рисовать. А еще он согласился мне позировать. И частенько мы так и сидели: я рисовал его, а Макс – свои любимые машины. Это было лучшее лето в моей жизни, и было очень больно, когда пришла пора возвращаться домой.
Я ждал следующего лета, когда снова смогу увидеть его. Он изменился за тот год, что я его не видел. Остался таким же худым, но вытянулся, и теперь мы были почти одного роста. И лишь увидев его, я понял, как же сильно в действительности скучал по нему.
Макс стал серьезнее, задумчивее, но мы снова были вместе, и меня вскоре перестало это волновать. Главное, что он снова был рядом. Я замечал, конечно, что он стал стеснительнее, но списывал это на то, что ему, как и всем выросшим подросткам неуютно в их теле, будто оно внезапно стало велико. Макс снова до обеда торчал в мастерской, а после мы уезжали на реку или катались на велосипедах, или сидели в домике на дереве, набрав с собой еды с бабушкиной кухни и яблок из сада.
И все же что-то было не так. Он больше не оставался у нас на ночь, а еще категорически отказывался купаться нагишом. Однажды я, искупавшись, выбрался на берег и лег рядом с ним на старое покрывало, что мы всегда брали с собой. Макс стыдливо отвернулся и, мне показалось, даже покраснел.
Внезапно я схватил его и повалил на землю, рассыпав ворохом его рисунки.
- Эй, что с тобой? – спросил я, заглядывая ему в глаза.
Макс попытался вырваться, но все-таки я был старше и сильнее, и крепко держал его поперек груди.
Он зажмурил глаза, а потом резко распахнул их и сказал:
- Я люблю тебя.
Воспользовавшись моим замешательством, Макс вырвался и снова сел, закрыл лицо руками. Даже сквозь пальцы я видел, как пылают его щеки.
- Тебе противно, да? – спросил он, не дождавшись моего ответа и так и не отняв рук от лица.
- Нет, нет, что ты? – наконец очнулся я, поднялся и обнял его за плечи. – Мне не противно, - добавил я, зарываясь носом в его вечно растрепанные волосы.
- Правда? – он убрал руки и повернулся, посмотрел на меня.
Впрочем, насколько это правда, он мог убедиться и сам – я совершенно забыл, что на мне нет одежды. Макс неловко ткнулся губами в мои губы, совсем как теленок, и тут же испуганно отпрянул. А я… я совсем потерял голову.
С этого дня все изменилось. Не сразу, конечно, но Макс все-таки научился не стесняться своего тела, совершенного и красивого – я все-таки сказал ему это, как и много чего еще. Мы много говорили, строили планы на будущее – на то время, когда Максу исполнится восемнадцать и можно будет уехать от родителей. Я был счастлив.
До тех пор, пока однажды бабушка не разбудила меня ранним утром. Она никогда не делала этого раньше, и иногда я спал почти до обеда. Сейчас она была чем-то встревожена.
- Поднимайся, Дани, и собирай вещи поскорее – мы уезжаем.
- Что?.. Зачем?.. Еще целая неделя… - я не понимал, что происходит.
- Ты едешь домой, – отрезала она.
«А как же Макс? Я не могу уехать, не увидев его, не попрощавшись», - подумал я, но слова так и застряли в горле под ее сердитым взглядом.
- Я предупреждала тебя, что из-за этого мальчишки у тебя будут неприятности. – Она обернулась ко мне в дверях. – Быстро собирай вещи, если не хочешь дождаться полиции.
Сердце ухнуло куда-то вниз. Конечно, я испугался. А кто бы не испугался на моем месте?

За всю дорогу бабушка не проронила ни слова. Я тоже молчал, хотя вопросов, мучивших меня, было много, слишком много. Мне показалось, что голова моя разорвется от всего это. Уже в поезде, когда мы заняли свои места, я все-таки спросил у бабушки, что произошло.
- Его родители узнали обо всем, - ответила она. – О чем ты только думал, Дани? Ему же всего пятнадцать.
Другие пассажиры начали косо посматривать на нас. Я закрыл лицо руками. Не от стыда, нет, от того, что в этот момент отчетливо понял, что потерял его. Если Макс узнает о моем бегстве, а рано или поздно он узнает, то решит, что я последний трус. Он будет презирать меня всю оставшуюся жизнь.
- Я должен вернуться.
- Нет. Поверь мне, так будет лучше для всех.
- Но, бабушка, я должен объяснить…
- Ты уже и так достаточно напортачил, Дани.
- Но, бабушка…
Она устало вздохнула и отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен.
Даже той малости, что Макс рассказывал о своем отце, чтобы понять, какой он ужасный человек. С одной стороны, я был нужен Максу там, но с другой – в тюрьму мне совсем не хотелось, а уж его отец постарается это устроить, в этом я не сомневался. Хотелось расплакаться от безысходности всей этой ситуации.

В Хетлинген я вернулся только спустя три года. Макса там, конечно же, не было. В домике на дереве, под матрасом и ворохом одеял и подушек, я отыскал свою папку с рисунками. Бумага чуть пожелтела, но рисунки остались целы. Со всех на меня смотрел растрепанный и веселый мальчишка. И вся боль, загоняемая глубоко внутрь, хлынула слезами наружу. Немного успокоившись, я понял, что хочу увидеть его снова. Узнать его фамилию труда не составило, и он говорил, что живет в Гамбурге – туда я и отправился. Я хотел во что бы то ни стало отыскать его.
Бёрнсов в Гамбурге оказалось не так уж много. И, после недолгих поисков, я нашел Макса. Подойти к нему у дома его родителей я, конечно, не решился, подумал, что лучше всего поговорить с ним в университете, где он учился. Такой случай вскоре представился – мы столкнулись на улице перед входом.
Он узнал меня. Под его холодным и полным презрения взглядом я так и не нашел нужных слов, поэтому молча развернулся и ушел. Наверное, втайне я все же надеялся, что он догонит, остановит меня, но этого, увы, не произошло. Я вернулся во Францию, к родителям, и продолжил учебу в художественной школе. В Хетлингене я побывал потом всего лишь раз, на похоронах моей бабушки.
Больше Макса я не видел никогда.